- Ладно, полежу немного и заварю, - она встала с банкетки, надела тапки. – А может, все-таки?.. Бабушка так тебя любит. К тому же она за твою учебу платит.

- Мамулик, - Косят сморщился еще сильнее. – То, что баба Фира платит за мою учебу, - это одно. А вот то, что она меня якобы любит, - извините-подвиньтесь. Ты прекрасно знаешь, что она никого не любит, кроме себя. «Никто меня не любит так, как я», - это про нее.

- Костя, она же все-таки моя мать! – нахмурилась Евгения Григорьевна.

- Глубоко сочувствую. Ладно, так уж и быть, поеду. Иначе она тебя потом сожрет. Но имей в виду, я делаю это, глубоко страдая.

Отвесив шутовской поклон, Костик ушел в свою комнату. Евгения Григорьевна – в гостиную, которая считалась «ее». Стянула костюм, нырнула в прохладный шелковый халат, со стоном вытянулась на диване. От жары слегка мутило, мысли о еде вызывали отвращение. Попить бы, да надо идти на кухню. Беспокоить сына не хотелось.

Господи, только бы у мальчишки все хорошо сложилось. После школы сам, без всякого блата, поступил в Военмех, год проучился и ушел. Почему, так толком и не объяснил. Как она с ним носилась, лишь бы в армию не попал. Через знакомых справку достала о несуществующем энурезе. Костик справку порвал и отправился служить. Во внутренние войска, на Урал. А потом мать сама предложила оплатить его учебу в приличном вузе. Костя выбрал Балтийский институт туризма. На четвертый курс перешел. Вроде, все хорошо пока. С ним вообще проблем особых никогда не было. Дай Бог, закончит институт, найдет работу хорошую, женится, внуки пойдут…

В приятных мечтах о будущем Евгения Григорьевна незаметно для себя заснула.

* * *

- Ника, ты вещи собрала?

- Да, - Вероника продолжала листать «Космополитен». На самом деле она и не думала собираться. Но если сказать об этом Димке, он будет долго нудеть, дергая себя за бороденку. Только не это!

Цокая когтями по паркету, подошел Иннокентий – огромный мышастый дог, весь гибкий, нервный, с ногами, похожими на вишневые ветки. Подошел, положил морду на страницы, вздохнул тяжело.

- Не вздыхай, лошадь! – отпихнула его Вероника. – У тебя хозяин есть, пусть он тебя и выгуливает.

Дог, обидевшись, ушел. Вероника, отшвырнув журнал, перевернулась на живот. Безумно хотелось курить. Но Димка, узнав о ее беременности, наложил на курение табу. И если вне дома она еще и могла посмолить украдкой, то в квартире – все, ни за какие коврижки.

И как ее только угораздило, а? От таблеток начала полнеть, а резинки они оба не признавали. «Ах, Ника, я буду так осторожен». Вот и доосторожничался. И что теперь? Аборт Димка категорически запретил делать. Проснулись, видите ли, отцовские чувства. Не надо было ему вообще ничего говорить, пошла бы и сделала. Так нет, наивно подумала, что он тоже детей не хочет, поэтому одобрит и денежек на дорожку даст.

Из агентства выгонят, как пить дать. Не она первая. Эта стерва Илона, старший менеджер, приглядывается уже. «Что это у тебя, Барсукова, за фингалы под глазами? Не залетела часом?» Понятное дело, в прошлом хозяйка подпольного борделя, мадам, так сказать, опытная по этой части. Есть, говорят, агентства, где беременных моделей холят и лелеют, приглашают демонстрировать модели для будущих мам, а потом снимают для журналов с прелестными младенцами. Но как туда попасть, вот вопрос. Особенно если учесть, что окончила она третьеразрядную модельную школу при таком же низкопробном агентстве, где чаще всего приходится не рекламой заниматься, а ложиться под кого скажут.

В школе общеобразовательной она считалась первой красавицей, будущей если не актрисой, то уж фотомоделью точно. Пятьдесят килограммов при росте метр восемьдесят, 90-60-90, что еще надо. Оказалось, что-то надо, потому что ни один театральный вуз не заинтересовался ею даже «через диван». В модели Вероника в конце концов попала, но оказалось, что Наоми Кэмпбелл, Синди Кроуфорд и прочие Клавы Шиффер живут в каком-то совершенно ином модельном раю. Она-то мечтала о роскошных нарядах и драгоценностях, поездках по всему миру, богатых любовниках – как и любая другая глупая девчонка. А оказалось? Каторжный труд, грошовая зарплата и наглые «братки», которые запросто заваливались после показов в раздевалку и тыкали пальцами в приглянувшихся девиц, выбирая развлечение на ночь. Ей было всего восемнадцать, а она уже чувствовала себя неким гибридом матраса и вешалки. Чем, впрочем, и была на самом деле, тут собственные чувства ее не обманывали.

С Димой Зименковым Вероника познакомилась на каком-то скучном то ли фуршете, то ли банкете. Мало того, что он был почти вдвое ее старше, так еще и ростом по плечо. Воинственно торчащая бороденка, скрипучий голосок – натуральный гном. И богатый – тоже как гном. «Дуня, примечай!» – сказал внутренний голос.

Жил гном в огромной трехкомнатной квартире на первом этаже, недалеко от зоопарка. Не сравнить с их конурой в Медвежьем стане, дальнем пограничье между городом и областью. Все стены были густо увешаны картинами, все полки – заставлены разными… штучками. Дима некогда окончил «Муху», на его визитке скромно красовалось: «коллекционер». Там что-то купит, там продаст, где-то посредником поработает, где-то экспертом. О себе он говорил так: «Я убежденный, даже можно сказать, прирожденный холостяк». Это Веронику раззадорило, и она, как ей казалось, одержала над Димой легкую победу. На самом деле, легкую победу одержал он, но Вероника поняла это слишком поздно.

Как-то вечером, недели через три после свадьбы – они только что вернулись из Франции – раздался телефонный звонок. «Ко мне сейчас зайдут мои старые приятельницы, - обрадовал ее Дима. – Будь добра, веди себя прилично».

Через полчаса три приятельницы действительно появились. Что называется, в полсвиста. Из разговора выяснилось, что они где-то что-то праздновали, но недопраздновали и, по старой памяти, завернули к Диме, не зная, что в его жизни произошли некоторые перемены.

- Так вам что, девушки, водки надо? – взорвалась Вероника.

Девицы не смутились. Наоборот, глумливо заулыбались. Одна из них, мелкая и рыжая, сказала, выпустив дым сигареты Веронике в лицо:

- Водка нужна алкоголикам. А мы в гости пришли. К старому знакомому. А вот тебе, девушка, поскромнее надо быть. Уж если вышла замуж за бабки, так сиди себе и молчи в тряпочку.

Вероника от такой наглости просто опешила. А Дима, вместо того, чтобы защитить ее, стоял и ухмылялся в бороду. Опомнившись, Вероника схватила рыжую за блузку, но та больно ударила ее по руке и повернулась к Диме:

- Вот что, Димуля, нам здесь не рады. Лучше уж ты к нам приходи. Накормим, напоим и спать уложим.

- Как раньше, - с явным намеком добавила другая, высокая плотная блондинка.

Когда они ушли, Вероника попыталась было закатить скандал, но Дима схватил ее за длинные распущенные волосы и пригнул головой к столу.

- Наташа права, - спокойно сказал он. – Тебе действительно надо быть поскромнее. Попробуй только рот открыть. Поганой метлой да под жопу. Позабочусь, чтобы ты в подворотне жила и сухою корочкой питалась.